КВО ВАДИС?
Кво вадис, мир? Потерянный щенок
Скулит в провинциальной подворотне.
Не в тысяче... Тем более – не в сотне.
Озяб, проголодался и промок.
Кво вадис, друг? Веселье за столом
Не радует, как прежде, беззаботно?
Ты осознал, что счастье мимолётно?
Всё чаще вспоминаешь о былом?
Кво вадис, время? Тает на глазах –
Как таяло подбрюшье у сугроба.
Течёт песок... Верни его, попробуй!
Харон, ты иногда внушаешь страх!
Кво вадис, потерявшийся щенок?
Холодный ветер, грязь и два окурка...
Негреющая, вымокшая шкурка.
Очередной, усвоенный урок.
ЧТО МНЕ ГЕКУБА?
Что мне Гекуба? Что я ей, Гекубе?
Все мифы – древний мусор, пыль и хлам.
Давно богов и нимф истлели губы.
А новый миф – и мне не по зубам.
И точит, точит червячок сомнений
Мой, выращенный в тайной роще, плод.
Вот оттого и вкус стихотворений,
быть может, мертвечиной отдаёт?
Увы и ах! Иерихонским трубам
На свалке место. Здесь – иной расклад.
“Дарёному коню не смотрят в зубы”.
Ну, пусть не конь, но должен быть богат!
На книжной полке – “Будь успешной стервой!”
Всенепременно – селфи в инстаграм.
Но осетринка – свежести не первой...
“Брокгауз и Ефрон” – не по зубам.
Мы скоро снова встанем на четыре –
Как прежде было. Господи, прости.
Что нам Гекуба? В предзакатном мире
Покоя нет. И мне – не обрести...
БЕЛЕЕТ ПАРУС
Такое чувство – напрочь позабыл.
А днесь проснулся – и немедля вспомнил –
В сияньи солнца белый парус плыл.
И грудью разрезал кораблик волны.
К чему бы это? Что за сон такой?
Мне снились вновь – ночные перегоны.
Мы с мамою – от бабушки – домой.
Молчат и дремлют общие вагоны.
Белеет парус... Парус одинок...
Я выучу! Ведь утром снова в школу.
Безделица. Коротенький стишок.
Полегче, чем спряжение глаголов.
На здании вокзала врут часы...
Им зябко на ветру и одиноко.
Уездный город. Утро. Брешут псы.
Куда плывём? Что там – в стране далёкой?
Ах, если б знать – куда он держит путь!
А эти бури – мы их не просили.
Не плачь! Всё обойдётся как-нибудь...
Мы плыли по теченью. Просто – плыли.
Плывёт кораблик детства моего.
А на борту – и радость, и обиды.
Лет двадцать... или около того –
До катаклизма Красной Атлантиды.
МОЛИТВЕННОЕ
Какое?!. удержался на краю...
Я просто падал... падал в эту бездну.
Глупец! Сопротивляться – бесполезно.
Вот – выпей. И забудешь боль свою.
Я падал в бездну... Мрак и пустота.
Всё понимал и... не сопротивлялся.
И дна почти достиг... но удержался
На краешке тетрадного листа.
У церкви плакал и считал грехи.
Как глупо жил! Как тратил бестолково!
Так чистое молитвенное слово
Вошло с рассветом в робкие стихи.
Стихи мои, что я вам дать могу?
Кормлю с руки прирученную стаю.
Красивых – в поднебесье отпускаю.
Уродцев – от насмешек берегу.
Есть кто-то свыше – кто следит за мной.
Не оттого ли мне ночами снится –
И белое перо в его деснице,
И лист тетрадный – под его рукой...
СВЕРЧОК
Приручен пёс и заклеймён бычок.
Построен дом. А в нём – послушны дети.
Что ищешь ты по свету, дурачок?
Что шепчет тебе в уши вольный ветер?
Угомонись же, право! Так смешон –
Усталый вид и дудочка-жалейка.
Но твой не отвечает телефон.
А без него – попробуй, пожалей-ка.
Ну где ты бродишь, странник-менестрель?
А вы его, случайно, не видали?
Быть может, села лодочка на мель?
Куда ты держишь путь, в какие дали?
Письмо на днях с оказией дошло
С юродивым в лаптях на босу ногу –
За минусом Любви – всё хорошо.
За минусом Любви – всё Слава Богу.
Завёлся в доме жалобный сверчок.
Тебе под стать – тосклив и неприкаян.
Приручен пёс и заклеймён бычок.
Тебя здесь ждут. Вернись домой, хозяин!
Оглавление журнала "Артикль"
Клуб
литераторов Тель-Авива