Главы из романа

    
Часть первая. Ерусалим золотой.

     Инда рассупонилось шемешко, взопрели авокады. Понюхал старик Шароныч международную колоземицу, аж заколдобился весь. "Седлай, Антипка, Гнедка, - сказал взошедшему смерду, - да выводи мерседесину. В Кнессет поеду. Бояре, чай, уже собрались".
    
     Бояре собрались, расселись по лавкам. Одни важно трясли окладистыми бородами, другие чесали бритые, как у германцев, ряшки. "Докладай, Элизарыч, обстановку, - кивнул Шароныч военачальнику, - какова, стало быть, дишпозиция?"
     "Так что, батюшка, - зачастил военачальник - опять на нас Арафатка-вор войной полез. Три села спалил. Красных девок в полон увел."
     "Бери бересту, - взревел Шароныч, - да пиши грамоту. Иду на ты! Да журналистов ентих мне зовите, медаберить буду".
     Сплюнул в сердцах, вышел в сени, зачерпнул квасу берестяным ковшом. Эх, хорош квасок у "Маккаби"! Разве "Карльсберг", туды его в качель, квас дает?