* * *
Тоскливо на сердце,
Тревожно в желудке,
И печень - беспечная
Дочь проститутки*.
Напиться бы рому,
Намыть бы всем раму,
А после погрома
Послушать рекламу!
Включу обаяние,
Выключу мысли
И где-то в гортани
Затеплится выстрел,
В десятку он грянет
И в яблочко плюнет -
Утонет "Титаник"
С закускою в трюме,
Спасательной шлюпкой,
Как пивом по почкам,
И дочь проститутки,
И мать этой дочки.

*"бат зона" (ругательство, ивр.)

16/11/2006


Сказочница

Выполняя давний трюк,
подготовлю к декабрю
санки двухполозные
в горы сколиозные,
в су-
дороги - лед,
подготовлю в январе
(никогда не рано мне,
никогда не поздно мне -
значит повезет).
Боль сожмет калачиком:
тонет таня с мячиком,
и бычек на досточке
волку дрогнет косточкой
сахарною-сладкою,
хрустнут тридевяткою
и повалят гномики
в царство экономики.
Писем жди за декабрем -
как доедем, так соврем.
4/1/2006


* * *
             Памяти скульптора Виктора Бондаря
Я люблю баб твоих, Витя.
Облаками на небеса
вознесутся - и все увидят
их покатые телеса,
ни условных, ни явных лиц,
лишних точек и запятых -
у твоих деревянных жриц
стерты начисто все черты,
            на точеных до блеска боках
            отсыпается ренессанс,
            зарастают лесом века
            или просто впадают в транс…
Я люблю баб твоих, Витя,
а идущий от дерева свет
слишком слаб, чтоб наружу выйти -
бабы есть, а тебя - нет.
16/11/2006


* * *
Ты вся из стали и бетона,
ты видела бином Ньютона
(пусть не простят мне моветона)
ты даже трогала его…
Как надпись в пляжном туалете,
менять пытались те и эти -
ты недоступна для отметин,
лобзаний пьяных и плевков.
Ну отчего ж ты не летаешь?! -
монументальная, литая,
как в пятом томе запятая
(хотя попробуй, доберись).
Ты неусыпна на границе,
песчинке от тебя не скрыться,
когда решишь идти на принцип -
не важен риск,
шагаешь, сотрясая почву,
не замечая сирых-прочих,
не уставая вслух пророчить,
не уставая изрекать,
а я - такая мелочь вроде,
не агрессивна по-природе,
но за тобой меня уводит
рука стрелка.
2003-2006



В посольстве

Нас, оглушенных канонадой,
со сна горячих, без пижамы,
в ворота Утреннего Сада
пропустит Кришна (он же Рама).
Я промолчу, а ты уныло,
мол, мы - как все, мол, нам бы - тоже…
промямлишь, драхму дашь (на мыло)
и Намбер Ван нас подытожит,
усадит на ковер дырявый,
подарит ношенные шорты
и посочувствует,
мол, зря вы
не остаетесь в царстве мертвых.
15/2/2006


* * *
Свернулось прошлое в рулон
лениво катится на свалку.
Опустишь карандаш, не жалко.
Но шепоток со всех сторон
желающих раскрыть чертеж,
проверить допуски в былое,
а вслед - сомнение гнилое
в том, что пользительнее ложь
о новом шансе на возврат
того, что растворилось в Лете.
Кого-бы карандаш не метил,
он - мягче, чем о нем твердят.
2006, март