Эстер Кей.  МАРШАЛ.  Роман.

 

Незаконченное чтение и незаконченное мнение Риммы Глебовой о романе.  

 

Говорят, что сейчас люди читают романы, это даже стало модно – прочесть роман и потом о нем говорить. Роман МАРШАЛ длинный, а мое мнение будет много короче.

В предисловии автор пишет о теме утраченного времени. Об этом утраченном времени, перешедшем во время настоящее, и написан роман. Длинный и подробный. И сам автор в предисловии хвалит свой роман, что в нем пять частей, одна другой динамичнее и веселее, в нем нет деструктивных, темных и физиологичных моментов, и он очень здоровый и с лица и с изнанки. И вообще выглядит как школьный девичий дневничок, а четвертая и пятая части вообще значения не имеют. После такого авторского вступления подумалось, что последние части, а может быть и все остальные значения не имеют, и непременно будет скучно читать, но попробую прочесть хотя бы часть.

      В начале чтения возникло некоторое дежа вю, в 70-е,  и  в 80-е годы появилось модное течение «деревенской прозы», её было принято читать в толстых журналах и потом обмениваться мнениями. Ну, оно так и есть, коль по тексту «партия и правительство поощряют приток молодежи в село». И почти вслед за этой унылой фразой идет подробное описание станицы «Заветное», ее школ, магазина и трудоспособных красноносых мужчин, нацеленных на  точку завоза спиртных напитков. Кажется, всё это читано когда-то много раз и действительно скучно. Но так и пишутся романы – с длинным вступлением к основному действию. Наконец, будто добираемся до основного действия. Но это только так кажется. Мы видим главную героиню – городскую девочку Галю в белом воротничке школьного платья, погружаемся в ее мысли и переживания, в ее первую любовь к деревенскому мальчишке по кличке Маршал. Всё это описывается долго и подробно и хочется добраться поскорее до сути, до значительного действа, до происшествий, драм и страстей. Я сама пишу рассказы и читаю рассказы других авторов, и в них действие развивается скоро, завязка, развитие интриги, и финал.  А здесь действие движется медленно, школьные мелкие события, разговоры мальчиков, разговоры девочек, поход за деревенским молоком, уборка учениками картошки в поле и т.д., и  никакого драйва. А драйва хочется.

Хотя текст читается легко, он и написан так, будто безо всякого труда, но временами раздражают глаз уменьшительные словечки: рыженький, черненький, картошечка, арбузик.

А какая у автора идеальная, добрая и прекраснодушная – эта девочка Галя, главная героиня! – принесла на День Сов. Армии подарочек самому непопулярному мальчику – не зная заранее, кто им в классе окажется. Так автор, можно сказать, постоянно идеализирует свою героиню, еврейскую девочку, видимо, русским девочкам не присущи такие замечательные черты.

Встречаются в тексте  некоторые выражения, в которых сильно преувеличенное выражение чувств, создается впечатление, что автор не сильно затрудняет себя подбором более подходящих случаю слов.

 

 Трепеща, думала Галя. Ликующе воскликнула. Только спросила, как зовут его маму, и взволнованно последовала за ним.

 «…огрызнулся он (Маршал) по-детдомовски и скорчил рожу как настоящий еврейский босяк». Непонятна эта фраза. Почему по-детдомовски, и где Галя могла видеть настоящего еврейского босяка. Само определение «еврейский босяк» не опирается на никакое явление действительности.

 

 Однако двинемся дальше. Автор погружает нас в обстоятельства социалистического времени и соответственно и нарочито употребляет казенные фразы и штампы, присущие тем, кажется, уже давним временам. Хотя на самом деле, не таким уж и давним. Просто время идет быстро и всё быстрее отдаляется от нас прошлое. И погружаться в это прошлое нет большой охоты. А вот автору захотелось погрузиться и подробно исследовать те давние обстоятельства, ту наивность героев, которая сейчас была бы для многих, и не только молодых, очень смешна.

Двинемся еще дальше. Вчитываясь в текст, начинаешь понимать, что длинное и, на первый взгляд, затянувшееся предисловие, на самом деле, необходимо для дальнейшего понимания поступков и судеб главных героев.

И начинается самое интересное. Редкий роман в наше время не обходится без евреев, без еврейских проблем. Они, евреи, всё преодолевают. Через тернии, если не к звездам, то к истине. Герои и преодолевают. А вот то, что мальчишка с раннего детства рассматривал с интересом еврейские книги, а потом, узнав, что он еврей, понял, почему его тянуло к этим книгам – вот всё это мне представляется искусственно надуманным. И так он быстро, с головой погрузился в свое еврейство и захотел учить древнееврейский язык, и сразу поехал учиться в ешиву – так и хочется сказать: НЕ ВЕРЮ! Как не верю и в преображение «Светки – Российской империи», которая вдруг и как-то быстро пришла в синагогу а потом и к еврейской вере. Сначала она, тоже вдруг, поверила в святость субботы, а только потом задумалась, что Бог наверно, есть на самом деле. Герои у автора на глазах скоропалительно преображаются, через вдруг возникающую веру, словно озарение падает на них сверху, и я опять не верю. Как выразилась сама Светка: «Ах, как трогательно!». Вот именно, трогательно.

 

Роман длинный, внимательно дочитать мне его не удалось до конца,  только просмотреть. Появляются новые действующие лица, главный герой погибает – настоящие герои погибают всегда, замечательная девочка Галя превратилась в замечательную тихую религиозную женщину, нашедшую новую любовь. И могу сказать словами одной из героинь Светки – вера или есть или нет. Но эти слова не она придумала, это сказано мудрыми людьми давным-давно. Еще она сказала, уже потом, заколебавшись в своей неожиданной для нее и еще не укрепившейся внутри неё вере: «Я не могу быть никем другим, кроме как самой собой». То есть, от себя, своей сущности не уйдешь, как бы искусственно ни старалась. Не знаю, относятся ли эти слова к автору, поскольку ничего об авторе не знаю. Хотя догадываюсь, что много (или часть) своей сущности автор вложил в этот роман.


    
    

Объявления: