Император Марк Аврелий в еврействе никогда не был заподозрен. Я собираюсь рассказать о поисках еврейских корней совсем у другого Марка Аврелия – знаменитого пантомима Марка Аврелия Пилада.
В 1931 году Леопольд Виккерт, известный специалист по эпиграфике, [1] опубликовал латинскую надпись, [2] текст которой он составил из фрагментов каменной плиты, открытых в античной Остии. Передаю в моем переводе на русский содержание текста Виккерта.
«Марку Аврелию Пиладу сыну Марка из трибы Теретина, из Скитополя, Первому пантомиму своего времени. . . , который был увиден . . . и одобрен императорами Валерианом и Галлиеном и по их приказу доставлен из провинции . . . после смерти его отца ИУД(Ы) [IVD(AE)]; этому блистательному Марку Аврелию Пиладу декуриону городов Ашкелона и Дамаска коллегия Августалов не только в память о его отце, но и вследствие совершенного искусства его самого по решению всех граждан [была сделана почетная надпись]». [3]
Как видим, по версии Виккерта знаменитый пантомим Марк Аврелий Пилад из Скитополя был сыном еврея Иуды.
Такое прочтение было принято авторами книг и статей о Римском театре и пантомимах. Версия действительно заманчива. Не скрою, мне тоже хотелось, чтобы среди знаменитых еврейских актеров Рима (а такие известны), был еще и знаменитый пантомим-еврей. Но проблема в том, что прочтение и комментарии Виккерта нуждались в определенном уточнении, которое требовало специального исследования. Прежде чем рассказать об истории моих ученых поисков, я позволю себе сказать несколько слов об искусстве пантомимов в Риме, их положении в обществе, культуре и политике.
Пантомимы в Риме
Искусство пантомимов с определенного времени стало самым популярным актерским искусством в Риме.
В отличие от современных, римские пантомимы – это танцоры, и все их представление – танец на заданную тему. Сюжеты были, как правило, мифологические, очень редко исторические. Различались два рода пантомимы: пантомима трагическая, родоначальник – Пилад (впоследствии было принято присваивать это имя знаменитым пантомимам в качестве почетного прозвища, и Марк Аврелий Пилад характерный пример такого обычая), и пантомима, восходящая к греческой комедии, основатель Бафилл. Сюжеты Бафилла тоже были мифологические, но это было вольное изложение мифов о богах и героях, веселое, шуточное. И боги там были веселые. Главные герои, конечно, Пан, Эрот, порхающий сатир. Бафилл и Пилад создали две школы пантомимов, которые на самом деле начали вытеснять с римской сцены греческую комедию и трагедию уже во II-м веке до н.э. В I веке до н.э. трагедия пользовалась вниманием только маленького круга интеллектуалов, которых всерьез интересовали театр и философия великих греков. Театр греческой трагедии буквально горел. Не помогали эффектные зрелища с военными отрядами, кораблями, белыми слонами и жирафами. Народ валил на пантомимов. Там тоже разыгрывали сцены из греческой комедии. Но там их танцевали, и как танцевали! Рассказывают, когда Бафилл танцевал Леду, мужчины и женщины изнемогали от чувственности.
Разве можешь найти ты в театре такую,
Чтобы ты выбрал ее и мог полюбить безмятежно?
Видя Бафилла, как он изнеженно Леду танцует,
Тукция вовсе собой не владеет, и Апула с визгом,
Будто в объятиях, вдруг издает протяжные стоны;
Млеет Тимела (она, деревенщина, учится только).
(Ювенал, Сатиры, Сатира шестая, 61-66)
Все представление пантомимов от роскошной пестрой одежды, которая не столько прикрывала, сколько обнажала идеальную фигуру танцора, не говоря уже о самих па, все было рассчитано на чувственное возбуждение.
Но пантомима привлекала людей не только сексуальными переживаниями, она была рассчитана, по крайней мере, на зрителя, знакомого с греческой мифологией и трагедией, т. е в меру интеллигентного. Для совершенно простого люда существовали иные представления – мимы, сюжеты которых были заимствованы из жизни городского базара. Вот там показывали все как есть и в чистом виде.
Пантомимы должны были пройти профессиональную балетную школу. Про одного из своих родственников, который был в молодости пантомимом, Апулей говорит: он достиг такой гибкости, будто у него не было ни костей, ни сухожилий, но он был чужд настоящего искусства и школы. Как видим, знаменитый пантомим должен быть не только хорош собой, идеально сложен, молод, но еще и владеть величайшим мастерством в утонченном и чувственном искусстве танца.
Юридическое положение всех пантомимов, знаменитых и не знаменитых, в период поздней республики и ранней империи было одинаково. Все они вышли из рабов и занимались актерским делом, которое в Риме считалось занятием, недостойным свободных римских граждан. По Римскому закону муж, заставший в своем доме жену с актером, мог убить его безнаказанно как раба. Смертной казни подвергался солдат, появившийся на сцене в качестве актера. Но это по закону и для малоизвестных актеров, включая пантомимов. Когда же речь шла о знаменитостях, там действовали иные законы, там командовали власть, толпа, деньги. Знаменитые пантомимы были, как правило, людьми богатыми. Сенека утверждает, что от своих господ они иногда получали в приданое миллион сестерциев.
В I веке Империи я могла бы назвать не более двух-трех императоров, у которых не было бы своих любимых придворных пантомимов. Эти молодцы были и великолепные актеры, и желанные любовники императоров и их жен, а нередко и первые советники правителей.
Калигула до самой смерти страстно любил прекрасного пантомима Мнестора, который, естественно, пользовался особым его покровительством. Калигула не уставал подражать ему в танцах. У Нерона первым товарищем по распутству одиннадцать лет был пантомим Парис. Нерон в конце концов приказал его казнить, когда увидел в нем соперника по искусству. Такая же участь постигла и Париса, придворного пантомима императора Домициана, когда правитель приревновал его к своей жене. Поклонники Париса усыпали цветами то место, где он был убит, а Марциал сочинил ему такую эпитафию: “Странник Фламиниевой дороги, не проходи мимо этого благородного мрамора. Здесь покоятся вместе с Парисом услада Рима, остроумие Александрии, забава и радость, красота и скорбь римского театра, искусство и грация, и все боги и богини любви” (Марциал, XI, 13).
Но убивали не всех и не сразу. А пока они были при дворе, они нередко решали судьбы сенаторов.
Известно также, что в первом веке империи лица высших сословий усердно искали общества пантомимов. Постановление сената от 15-го года запрещало сенаторам посещать дома пантомимов (Тацит, Анналы, I, 77). Сенека уверяет, что при Нероне мужчины и женщины стремились ходить рядом с пантомимами, а молодые люди самого знатного происхождения вели себя, как их прислужники (Сенека, Письма, 47, 17). Существовало предание, что Ювенал был сослан за сатиру, в которой он говорил, что содействие танцовщика при соискании должности или места в армии сильнее, чем содействие всех видных людей Рима.
Повторяю, представления пантомимов пользовались такой бешеной популярностью в Риме, что среди зрителей в театре создавались партии из поклонников, которые вели себя не менее агрессивно, чем члены партий в цирке. Потасовки в театре между партиями поклонников были делом обычным и часто заканчивались беспорядками и изгнанием пантомимов из Рима. Не случайно в театре в качестве стражников стояла когорта преторианцев. Она только однажды была выведена из театра Нероном, большим любителем театральных потасовок. Он и сам активно метал камни и обломки скамеек в кого попало, так что однажды ранил претора. Кроме государственных театров, пантомимы были почти в каждом богатом доме. Сенека называл их своей болезнью. А одна знатная 80-летняя дама держала целую группу пантомимов. При этом своему внуку не давала к ним приближаться.
В первом веке империи пантомимы вызывали самый горячий интерес из всех театральных зрелищ вообще. Чтобы удовлетворить всех любителей пантомимы не хватало мест для их публичных представлений.
Но и во II и в III веке мода на пантомимов не исчезла. Траян любил пантомима Пилада (Дион Кассий, LXVIII, 10). В “Истории Августов” сообщается: Антонин Пий “любил искусство пантомимов” (гл. 11). В том же источнике читаем, что император Люций Аврелий Вер (161-180), соправитель Марка Аврелия, после войны с парфянами вывез из Антиохии (Антиохия со II-го века считалась городом самых знаменитых пантомимов) так много актеров, в первую очередь пантомимов, “что, казалось, он закончил войну не против парфян, а против актеров” (Истории Августов, Люций Вер, 8, 7-11). Несколько пантомимов, которых император привез из Сирии, среди них Парис и еще один Пилад, достигли выдающегося положения при императорском дворе. Марк Аврелий Антонин (Каракалла, годы правления 198-217) назначил пантомима Феокрита командующим войском в Армении (Дион Кассий, LXXVII, 21).
Еврей ли Марк Аврелий Пилад?
(Эпиграфические радости)
Вернемся к нашему Марку Аврелию Пиладу и его еврейству. Во-первых, напомню, что Марк Аврелий Пилад имел титул “Первый пантомим своего времени”. Пантомимов с таким титулом в Риме было в одно и то же время не так уж много. Это была элита из элит.
Как я уже отмечала в самом начале, известный эпиграфист Леопольд Виккерт полагал, что наш пантомим Марк Аврелий Пилад был сыном Иуды.
Теперь можете себе представить, как важно было исследователям: историкам театра, эпиграфистам, историкам еврейства, просто евреям и не евреям, знать был ли евреем Марк Аврелий Пилад, “первый пантомим своего времени”, искусство которого было одобрено императорами-соправителями Валерианом (253-260) и Галиеном (253-268).
Проблема в том, что текст надписи, как я уже отмечала вначале, был составлен Виккертом из осколков плиты, на которых были отдельные буквы, слоги, слова и даже части предложений. Чертежи этих осколков по мере открытия фрагментов печатались в известном итальянском журнале “Известия о раскопках античности”. [4] Часть осколков не была обнаружена, и Виккерт составил надпись из того, что было опубликовано к 1931 году. Так вот, в той строчке текста, где получалось “после смерти его отца Иуд(ы)” (post mortem patris sui iud), на осколке после букв IVD (Iud) едва видно основание палочки от какой-то буквы, т. е. мы видим IVDɪ. Вот это основание палочки «ɪ» могло быть основанием буквы “I” или основанием буквы “A”. Виккерт выбрал вторую букву и получил имя “Iuda”. Таким образом все зависело от наклона одной палочки.
Мне ничего не оставалось как найти публикацию спорного фрагмента в журнале “Известия о раскопках античности”. Я помчалась в
Иерусалимскую центральную библиотеку, нашла публикацию нужного фрагмента. На чертеже красовалось основание спорной палочки, которая нисколько не подросла и никуда не наклонилась. И тогда я поняла: смотреть нужно живой камень, где могут быть детали, которые нельзя увидеть не только на чертеже, но даже и на фотографии. Я это знаю и от моей наставницы в России, профессора Эллы Исааковны Соломоник, и в Израиле из опыта работы с эпиграфистами Тель-Авивского и Иерусалимского университетов, а также с профессором Института Древнего Мира в Кёльне Вернером Экком.
Легко сказать, смотреть камень. Ехать то нужно в Рим, в самую античную Остию. А тогда, в 1984 году, мы были ой какие небогатые (всего- то 6 лет в стране). “Но ехать надо”, сказал мой муж знакомую фразу.
И вот наша первая поездка в Рим. Какой там Колизей, колонна Траяна, арка Тита, легендарные фонтаны. Мы едем в Остию! Садимся в поезд до станции Античная Остия, а там буквально бежим до ворот археологического заповедника. Входим. Тишина, ни туристов, никого. Я в своей родной древней Остии, с которой знакома по научной литературе еще с тех времен, когда в Москве готовила к публикации статью о корпорациях в античной Остии. Я здесь знаю всё: вот она, главная улица Декуманус, вот площадь коллегий, дом Августалов, склады для зерна, все на месте. В античной Остии я чувствую себя дома. Но времени в обрез. Нужно попасть к директору всей этой сказки.
Подходим к единственному современному строению, выныриваем из античности и оказываемся у современного забора с вполне осязаемым сторожем-итальянцем (не италийцем). Английского он, конечно, не знает. Это вам не Израиль, где любой таксист на сносном английском выведает у вас все что надо и не надо. Объясняемся на смеси “золотой латыни” и олимовского итальянского. Итальянцы такие же понятливые и любопытные, как евреи, да еще и человек попался доброжелательный. Он сразу сообразил, как нам помочь. “К директору напрямую не ходите, я вам сейчас позову археолога, и он вам все устроит”.
Археологи во всем мире одинаковы. К нам вышел парень, одетый в удобную рабочую одежду, моментально понял, что нам нужно, быстренько уладил все дела, благо речь шла о надписи опубликованной, и повел нас в святая святых, куда ни в одной стране без кучи солидных бумажек не попадешь, – в лапидарий, специальное помещение, где стоят, сидят, лежат десятки каменных плит, украшенных надписями. Как же в таком лесу отыскать мою единственную? Я растерянно оглядываюсь по сторонам и вижу: прямо на меня смотрит каменная плита из знакомых фрагментов. Но что это? После фрагмента с буквами IVDɪ я вижу на камне буквы CAT, т. е. все слово четко читается как IVDɪCAT (iudicat), а затем следует слово DECURIONI. Получается, что вместо имени Iuda на камне оказались слова iudicat(o) decurioni, буквально “утвержденному декуриону”.
Как случилось, что после IVDɪ появилось продолжение? Очень просто: археологи впоследствии обнаружили еще один потерянный фрагмент надписи.
Вместе с исчезновением имени Иуда отпала и проблема еврейского происхождения пантомима Марка Аврелия Пилада. Однако появился другой вопрос, а именно: что означал термин “утвержденный (или провозглашенный) декурион”, термин очень редкий. Мне удалось найти публикации надписей с этим термином и установить его значение. “Утвержденный декурион” (iudicatus decurio) – это некий титул. Он присуждался специальным решением муниципального сената людям влиятельным и богатым, которых нельзя было ввести в состав муниципального сената (курию) из-за их низкого юридического статуса обычным путем, т. е. через продвижение высших магистратов города.
Титул “утвержденный декурион” человек получал за исключительные заслуги перед городом, чаще всего за денежные пожертвования на его обустройство и украшение.
Дело в том, что с конца II века н. э. наблюдается повсеместное обнищание муниципальных городов во всей Римской империи. Декурионы, которые формально были почетным первым сословием в городе (этакое дворянство), с обнищанием муниципиев с конца II века н. э. обязаны были нести тяжелое бремя по содержанию города. Почет-то у них остался, но от непомерных расходов декурионы нищали до такой степени, что начали покидать свои города. И тогда появился целый ряд распоряжений императоров, которые пытались расширить первое почетное сословие в городах за счет людей из низких сословий римских граждан. Подчеркиваю, римских граждан. Ни в коем случае нельзя было вводить в курию (муниципальный сенат) рабов, вольноотпущенников, даже могущественных вольноотпущенников римских императоров.
Пантомим Марк Аврелий Пилад, судя по ономастике, был свободнорожденным римским гражданином. Он был скорее всего потомком вольноотпущенника императора Марка Аврелия Антонина (Каракаллы) и поэтому в середине IV века носил имя Марк Аврелий. Повторяю, вольноотпущенника императора никоим образом нельзя было ввести в курию муниципия. Но по римским законам сын вольноотпущенника, не говоря уже о внуках и правнуках, получал статус свободнорожденного римского гражданина. Поэтому, несмотря на низкий юридический статус актера, Марк Аврелий Пилад был провозглашен декурионом городов Ашкелона и Дамаска, а богатейшая корпорация Августалов (почитателей Августа) в таком важном городе как Остия сделала пантомиму Марку Аврелию Пиладу почетную надпись.
Я уже отмечала, что с конца II века ведущими пантомимами были актеры, вывезенные из Сирии, где главным городом пантомимов оказалась Антиохия. Существуют сведения о пантомимах и на территории Иудеи, в первую очередь в Кейсарии. В IV веке н. э. именно Кейсария считалась городом пантомимов.
Пока не обнаружено ни одной надписи с именем пантомима еврея. Вот, был один, но мне удалось обнаружить, что в надписи речь шла не о его еврействе, а о его статусе в Ашкелоне и Дамаске.
Результаты своего поиска я сообщила в докладе на Девятом международном конгрессе по изучения еврейства, 1986 год. Я начала свой доклад со слов: “Я должна покаяться. Я собираюсь рассказать о том, как я потеряла одного талантливого еврея”.
В заключении доклада я дала свое прочтение надписи с учетом работы Виккерта и моего исследования новых данных.
В моем переводе с латыни на русский текст надписи звучит так:
«Марку Аврелию Пиладу из Скитополя, Римскому гражданину, первому пантомиму своего времени, который заслужил одобрение императоров Валериана и Галлиена. После смерти его отца ему (Марку Аврелию Пиладу), который был утвержден декурионом – членом муниципальных советов городов Ашкелона и Дамаска, коллегия Августалов Остии по решению всех граждан посвятила почетную надпись не только в память о его отце, но и вследствие совершенного искусства его самого».
После доклада были, как обычно, вопросы. Затем аплодисменты, поздравления, советы на будущее, дорогущий подарок от мужа – 17 томов Encyclopedia Judaica. Вот такие они – эпиграфические радости.
Post scriptum
Я много лет внимательно слежу за специальной литературой с надеждой и опасением, не появилась ли новая надпись с упоминанием пантомима еврея. Но, к счастью или разочарованию, все мои попытки найти информацию на эту тему пока приводят меня только к ссылкам на мой доклад на Девятом конгрессе по иудаизму. Особенно характерными оказались комментарии к надписи из Остии в книге Давида Ноя “Еврейские надписи западной Европы” [5] в двух томах. В первом томе (1993) Давид Ной не только принимает версию Виккерта, но и настаивает в своих подробных комментариях на еврействе Марка Аврелия Пилада. Однако в конце второго тома (1999) автор в разделе Дополнения (Addenda) сообщает о моем докладе со следующим заключением: Представляя новый фрагмент, Роза Ляст “устраняет главный аргумент в пользу рассмотрения этой надписи как еврейской”.
Примечания
1. Эпиграфика – наука о древних надписях на твердых материалах: на камне, металле, дереве, кости и т. д. Главным образом на камне.
2. Надпись была опубликована в “Своде латинских надписей” (Corpus inscriptionum latinarum), в томе XIV, где собраны надписи, открытые на территории древней Остии.
3. Многоточия в тексте – это лакуны, т. е. недостающие части надписи; в круглых скобках лакуны, заполненные Виккертом.
4. Notizie degli scavi di Antichita
5. D. Noy, Jewish inscriptions of Western Europe, Cambridge