Реувен Пятигорский

ПЕЙСАТЫЙ РЕЙС




Фельетон


    В салоне самолета "Эль-Аль" я оказался соседом одного профессора. Он, заметив на мне ермолку, досадливо сплюнул и отвернулся в другую сторону. С другой стороны расположился хасид в шляпе наглухо, поэтому профессор снова сплюнул и снова не попал. Так, в осаде, он и просидел бы три часа лёта, как вдруг подскочил бородатый стюард: "Желаете с отобедать? Фаршированная шейка, котлетки по бней-бракски. Кошер высшего разряда". Реакция профессора на кошер была мгновенной - он вскочил с места и понесся в хвост самолета с криком: отравили!! Справа и слева от него, бегущего, восседали чинные ортодоксы, листали томики Талмуда, а кто-то даже молился без всякого стеснения. Ни одного атеиста, включая детей и старушек! Беглец добежал до кабинки туалета, дернул ручку, - и оттуда из темноты в проход, как в зал синагоги, вошел старец, века этак шестнадцатого, в высокой шапке на куньем меху. Посмотрел на опешившего профессора и произнес на идиш, погрозив кривым пальцем: "А мама у тебя еврейка?" Бедняга понял лишь одно слово, с которым на устах тут же свалился в обморок. И моментально проснулся. А проснувшись, произнес, как бы оправдываясь:
    - До чего нелепые сны снятся в этих самолетах.
    И мы разговорились.
    Профессор оказался вполне симпатичным и воспитанным человеком. Бывший москвич, боролся в свое время за право переезда в Израиль. Ныне работает рядовым членом Кнессета - и жутко не любит ортодоксов.
    Я так и спросил:
    - Профессор, за что вы и ваша партия не любите ортодоксов?
    - Смотрите, - ответил он мне. - Арабов не любить - банально, прибывших из России - много не заработаешь, левых - противно, а правых - опасно. Кто остается?
    - Ну так любите!!
    - Не конструктивно. Я политик, а политику на любви не построишь. Вы кого-нибудь не любите?
    - Я? Нет.
    - Тогда вы не политик! - И он повернул голову к телеэкрану, висящему под потолком.
    - Да, но ваши партийцы, кроме травли верующих, ничем больше не занимаются! - не унимался я. - Должна же быть какая-то позитивная программа - по безопасности, экономике…
    - Безопасность от Бога, а экономика от лукавого, - промолвил он, не отрываясь от фильма, и надолго замолчал. Что он хотел сказать своей загадочной фразой?
    Через пять минут я, мучимый гражданской совестью, решил задеть его за живое:
    - Извините, но мне кажется, вы вносите раскол в израильское общество. И это в час национальной опасности!
    С его стороны - никакой реакции. Весь ушел в кино, и плевать ему на опасность. Тогда я поддел его с другой стороны:
    - Гляжу на вас, профессор, и думаю: литературный слог у вас есть, лицо умное, энергии - ведрами черпай. Да с такими задатками вам бы включиться в серьезную политическую жизнь и сделать для страны что-нибудь полезное. Честное слово!
    Замечание об умном лице заставило его повернуть это самое лицо в мою сторону:
    - Мы и делаем. Например, защищаем Закон о возвращении. Пытаясь его изменить, раввины рубят сук, на котором сами сидят. А ведь мы их сюда привозим с большим трудом!
    - Кого, раввинов?
    - Неважно. Вот вы мне ответьте: почему ортодоксы нас в упор не замечают? Мы их и за это место кусаем, и за то, а они ноль внимания. Обида рот зажала? Нет, чтобы про оппонентов тоже что-нибудь интересное слить в газету. У меня полно материала о самом себе и соратниках, уступил бы недорого. Только представьте себе: скандалы один за другим на весь Израиль. Каждое утро в шапках новостей: "Раввины вызвали профессора на дуэль", "Научный погром синагоги", "У ешиботников сдали нервы: профессор укушен". Или, к примеру: "В субботу в Меа-Шеарим снова сожгли профессорское чучело, доколе терпеть?" Сказка ведь! А в результате, глядишь, две партии - клерикальная и наша - все голоса поделят между собой. И вот он, заслуженный финал: главный раввин Израиля назначен президентом, а я, так и быть, премьер-министром, ура.
    - Их в Израиле два.
    - Кого?
    - Главных раввинов.
    - Ну так пусть будет два президента, мне не жалко.
    И он уже снова было отвернулся досматривать голливудский фильм со стрельбой в постельных сценах, как я отвлек его новым маневром:
    - Профессор! Но ведь есть же более простой способ занять лидерство в израильской политике. Посудите сами: у религиозных - вожди с коэффициентом интеллекта, треть от вашего. Они об этом знают и готовы нанять вас за приличный оклад, треть от ихнего. Плюс раввинская надбавка к тринадцатой зарплате на Хануку. Соглашайтесь! Им нужен свой рупор на "русской улице".
    Он внимательно посмотрел на меня. И я уже решил, что зря упомянул Хануку, как вдруг он тихо произнес:
    - Место в партийном списке?
    - Реальное пятое.
    - Условия?
    - Лапсердак и пейсы.
    - Вы действуете по собственной инициативе?
    - Нет, подослан по заданию Совета дряхлых мудрецов. Могу побожиться…
    Профессор задумался.
    Потом решительно нажал на кнопку "вызов". "Всё, - думаю, - сейчас меня сдадут в линейную полицию прямо на борту". Но, когда прибежала стюардесса, он заявил строгим голосом:
    - Почему крутите безнравственные фильмы? Почему у вас ничем не обоснованное декольте на фирменной блузке? По какой причине не кормите фаршированной шейкой из Бней-Брака с печатью раббанута?!
    Затем, глотнув воздуха для смелости, произнес: "Ну, с еврейским Богом", - и, вскочив, понесся по проходу.
    Я оглянулся: он бежал между рядами, высоко задирая ноги в ритме вальса, и при каждом прыжке лихо срывал один за другим телеэкраны с порнографией. Те лопались с бесшумным треском - как воздушные шарики, обдавая изумленных пассажиров облаком переливчатых конфетти…
    Не будите его. Профессор проснется перед самой посадкой и скажет, потягиваясь:
    - Странные сны порой снятся в этих самолетах.
    Бог ему судья.
    
    

    
    

 

 


Объявления: